Под лежачий камень
Натекла вода,
А колодец высох.
Вроде, навсегда.
Он не пригодился:
Плюй теперь, не плюй,
На ветру тот камень
Прыгает как буй.
Сто друзей смотались
В дальние края.
Сто рублей остались,
С ними грустный я.
Вот беда какая:
Познаны в ней все.
И цыплят считаю
Новых по весне.
Я не пригодился
Там, где родилсЯ,
Там где оперился,
Там где воля вся.
Лишь земля дождется
Когда срок придёт
Вздыбится, взовьётся
И к себе прижмёт.
И снег везде и тишина,
Снежинки - рой бесшумных мух,
И ветер, суматошный дух,
Пока не кончится зима
Гоняет белых молодух.
Они кружатся и плетут
Свой танец, падая к земле,
И на лицо ложатся мне,
И спать стремятся там и тут,
Чтобы распасться по весне.
И с ними я готов уснуть
В покое, неге, тишине,
Чтобы проснуться по весне,
Продолжить долгий скорбный путь
К каталке, трубке, седине...
В жизнь после смерти такие не верят
И убивают друг друга как звери,
Соседей, родных, незнакомых людей...
Так звери питаются злобой своей.
Сожрать чье-то сердце для них торжество,
С рождения мертвое их естество,
Бездушное тело по жизни несут:
Заполненный грязью их сути сосуд.
Наполнены сонмом бессмысленных дел
Шагают по пашне истерзанных тел.
Неведомо им, что там будет потом,
Живут слизняки лишь сегодняшним днем.
За веру (чужую), за правду, за ложь,
За Бога, за чёрта, серебряный грош,
За освоенье соседской земли,
За то, чтобы в море ушли корабли,
За честное слово-маяк в тишине,
За то, чтобы всходы пошли по весне:
Любое для них оправдается зло,
Убийство - такое у них ремесло.
Им некогда даже мечтать и любить,
Лишь хапнуть побольше, чтоб после пожить!
Но глупые смерть отрубает смешки:
С добычей пред нею роняют мешки,
Легко превращаются в бурую грязь,
Которую прежде топтали смеясь...
Ведь это совсем не страшно:
Верить в твоих богов:
Один занимается пашней,
Другой - среди облаков,
Этот метает молнии,
А тот повелитель бурь...
Живи уважая корни,
И жизнь твоя будет нормуль!
А новые боги другие -
Им интересен почет,
Им интересны гимны
И душ поштучный учет.
Они непременно пугают
Карами в вечном потом
И только одно запрещают:
Думать о чем-то другом,
Молиться кому-то другому,
Другим свою жизнь посвящать,
И жить по своим законам,
И на земле не страдать.
А боги твои не такие:
У них есть заботы свои,
За мир, за свободу, лихие
Они прогоняют дни.
Пестуют лаской природу,
Заботятся о земле,
Твой род берегут через годы
И вечность даруют тебе!
И вечность в твоих потомках
И гордость, благие дела,
Все сложат тебе в котомку
Что б предкам награда была.
И это совсем не страшно:
Верить в твоих богов:
Но так вдруг осталось мало
Помнящих их чудаков...
Вот собаки, они как живой позитив:
Непрерывно готовы играть,
Постоянно смеются в собачьей душе,
Им легко настроеньем сиять!
Они живы, активны, легки на подъём
С ними весело, живо, светло,
Ну а мы-то зачем по другому живем,
Почему что-то с нами не то?
И задумался я, может в том есть ответ,
Что годами их Бог обделил?
Десять лет, ну пятнадцать, да я в этот срок
Лишь молочные зубы сменил!
И спешат они жить так, чтоб жить каждый миг,
Чтоб хоть кратко, но ярко, легко,
Ни секунды своей не потратить на грусть,
Жить с любовью, светло, широко!
Человек, да хоть сто проживет, даже, лет
Для вселенной - невидимый миг
Вместо радости жизни, её полноты
Храм страданий и злобы воздвиг.
Научите, любимые, как нужно жить,
Не страдать, чтоб себя не сжигать,
А счастливые, мирные, теплые дни
Словно бусы на нити сажать.
И гирлянду своих удивительных лет,
Всю искрящуюся янтарём
С тихой радостью как-нибудь внукам вручить,
Научить, мол вот так и живем!
Несёт метель свое бурление
И бешеный водоворот,
В глазах крупа, в душе смятение,
А в жилах болью стынет лёд.
Деревья - статуи осенние
Отбросив красоту листвы,
Не поддаются угнетению
Спешащей, режущей крупы.
И кажутся уже открытыми
Ворота в тот, холодный, ад,
Где Богом демоны забытые
Со злостью бурю теребят.
И все разрушит скоро, кажется,
Ветроворот и пьяный снег,
Но нет, к полудню все уляжется
Периной скрыв следы телег.
И подравняются с дорогами
Кусты, пригорки и поля,
Слепяще белыми пологами
Укрыта сонная земля.
Вот мне обычно так и кажется,
Что все пропало, всё, края,
Но буря каждая уляжется
Крупой искрящей хрусталя.
И тут оно все кончилось Внезапно, безвозвратно И даже ни намека на "чуть-чуть". А так вздыхали искренне, Мол было б так приятно, Коль все бы прекратилось как-нибудь! Молитвами добившихся Вниманья провиденья Скопилась необъятная толпа: Стоят в недоумении, Исполнены сомнений, Глядят в глаза премудрого Петра. "Да, вот оно и кончилось,"- С улыбкой сообщает,- "Кому в геенну огненну, кому на небеса..." Чему молились искренне, Тем Вас и привечают Такие интересные, на веки адреса" Да, вот оно и кончилось Внезапно, безвозвратно, И нечего на близкого пенять! Ведь кажется, что всей гурьбе, И очень вероятно, Придется муки ада испытать. С молитвами не сложится, Не будет отпущения, Тут судят по прожитому, по искренним делам, А наши невозможности И наши ощущения Увы, придется взвешивать не нам...
Вода парит меж двух миров, Летает и кружится, Даёт поэтам сотни слов, Сверкает, серебрится, Скрывает ласково дорог Простые направленья, А у детей, в их простоте, Включает удивленье, И пролежит аж до весны Пыльцой влюбленной в холод. Чтобы потом водой унять Земли родящей голод.
О, сколько нам открытий чудных Не дал противоречий дух! Был опыт послан, как занудный, И гений спотыкнулся вдруг... Не ждать, не слушать, не сдаваться, Идти вперёд, пусть не туда, Но верным быть, не сомневаться, С надеждой строить города! А тот, сглотнув противоречья, Став оппонентом всем и вся, Пусть так и дремлет человече В сомнениях, злобе, день без дня.
Ворвался в слабые умы Ножом горячим, словно, в лёд, И пара мутные дымы, И давит жидкость, льёт и льёт Сминая твердь в кипящий мёд… Бог новой жизни стороны. Он правит там, где хорошо, Где жрут от пуза, нет войны, Он ко двору, легко пришел, За ним ползут его сыны, Стирая голени за сны, Что он с собой для них привел. Он манит твердою рукой Куда-то в необъятный мир, Не в рай, не в ад и не в покой, И не в Вальхаллы славный пир: В мир слов, картин и тысяч лир, Он заполняет все собой. Он стал случайно божеством, Но твердо держит поводки, И всех адептов с торжеством Втыкает в грязные соски, Вливает денные пайки, Исполненные плутовством. Ему с поклоном дань несут Люди и страны, и весь мир, А от него зачем-то ждут Латанья в душах черных дыр. Он информации факир, Они ж за ним толпой бредут. Он наделен уже лицом, Могучим разумом творца, Он стал и дедом и отцом, И идеалом наглеца, И высшей точкой подлеца, Ведь люди ждут, что грянет гром… И даже те, кто создавал Из тонких нитей суеты, И кто его с пеленок знал, Кто строил все его мосты Уже не видят пустоты В том, что в ответ он людям дал. И кто-то был его творцом, А кто-то деньги лишь копал, Но носятся с златым тельцом, Как с оперившимся птенцом, И каждый в оборот попал, И каждый стал его отцом.
Моё творчество 